Перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты Френкеля А.Е. (1)

Старшему следователю по особо важным делам ГСУ СК при Генеральной прокуратуре РФ Хомицкому В.Н.

 

       Мною произведено частичное ознакомление, в порядке статьи 217 УПК РФ, с материалами уголовного дела № 18/432829-07 по факту убийства Козлова А.А. (далее - Козлов).

      В связи с необоснованным ограничением до 23 декабря 2007 года ознакомления меня с материалами уголовного дела, а также грубо и явно незаконным исключением  (сокрытием) Вами из материалов уголовного дела  документов, изъятых у меня  и содержащих сведения о моем алиби,  я  лишен права и возможности обоснованно, аргументировано защищаться от предъявленного мне неконкретного, нечеткого обвинения, составить исчерпывающий перечень существующих (но скрытых Вами от суда и меня) доказательств в свою защиту.

      В таких условиях грубого беззакония  материалы уголовного дела, с которыми Вы позволили  частично (по произвольному своему усмотрению, а не в соответствии с законом) ознакомиться, позволяют мне представить следующий Перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты Френкеля А.Е.: 

 

1. Доказательства о том, что в указанное в обвинении время я не предлагал и не мог предлагать Аскеровой подыскать исполнителей преступления

 

       В протоколах задержания Шафрая Б.С. (далее - Шафрай) от 29 декабря 2006 года и Аскеровой Л.Б. (далее - Аскерова) от 10 января 2007 года указано Ваше мнение о том, что до конца июня 2006 года Шафрай и Аскерова получили предложение совершить убийство Козлова  (том 12, лист дела 7, том 13, лист дела 7).

        В протоколе моего задержания от 11 января 2007 года указано о том, что примерно в апреле 2006 года Френкель (то есть я) обратился к Аскеровой с просьбой подыскать лиц, которые бы совершили убийство Козлова (том 16, лист дела 4). В обвинении, предъявленном мне 17 января 2007 года, Вами утверждалось о том, что не позднее апреля 2006 года в ресторане "Триш"  Френкель обратился к Аскеровой с просьбой подыскать лиц, которые совершили бы убийство Козлова (том 16, лист дела 55). В обвинении, предъявленном мне 5 апреля 2007 года, Вами же утверждается о том, что  в период с 20 апреля по май 2006 года в ресторане "Триш" Френкель обратился к Аскеровой с просьбой подыскать лиц, которые совершили бы убийство Козлова (том 16, лист дела 182).

      Таким образом,  Ваши выводы о времени инкриминируемого мне события преступления неоднократно претерпевали изменения, но всегда оставались  незаконно неконкретными, неясными, нечеткими.

      На каких доказательствах основано обвинение в части утверждения о том, что временем совершения мною деяния является один из дней периода с 20 по 30 апреля 2006 года?

 

1.1. Доказательства о времени инкриминируемых действий

 

        В явке с повинной Шафрая от 9 января 2007 года (последовавшей после его отказов от дачи показаний 29 декабря 2006 года, 5 января 2007 года) указано о том, что  Аскерова с просьбой помочь найти людей, которые смогут наказать человека за невыполнение обязательств, обратилась в начале лета 2006 года (том 12, лист 34). Однако, согласно протоколу допроса уже на следующий день - 10 января 2007 года Шафрай показал о том, что не летом, а весной 2006 года в ресторане "Триш" Аскерова спросила, нет ли знакомых, которые могли бы наказать  человека (том 12, лист дела 51). В явке с повинной также от 10 января 2007 года Аскеровой указано о том, что примерно в апреле 2006 года Френкель попросил найти кого-нибудь для убийства Козлова (том 13, лист дела 10). Согласно протоколу допроса 10 января 2007 года  Аскерова показала о том, что примерно в апреле 2006 года Френкель попросил подыскать кого-нибудь, кто мог убить Козлова (том 13, лист дела 14). Согласно протоколу допроса 19 января 2007 года Шафрай показал о том, что весной 2006 года Аскерова спросила, есть ли знакомые, которые могут наказать бизнесмена, который ее обидел (том 12, лист дела 68). Согласно протоколу допроса 24 января 2007 года Шафрай показал о том, что в середине весны 2006 года Аскерова спросила, нет ли знакомых для решения вопроса с бизнесменом, который ее обманул (том 12, лист дела 83). Согласно протоколу очной ставки, произведенной 3 апреля 2007 года между Аскеровой и Шафраем, последний показал о том, что весной 2006 года Аскерова спросила, есть ли команда, которая могла бы наказать бизнесмена (том 12, лист дела 131).            Согласно протоколу допроса 4 апреля 2007 года Шафрай показал о том, что в конце апреля 2006 года Аскерова спросила, есть ли люди, способные помочь ей решить проблему  невозвращения денег бизнесменом (том 12, лист дела 148). Таким образом:

- в пояснениях, показаниях Аскеровой, Шафрая отсутствуют упоминания о дате 20 апреля 2006 года;

- начальные пояснения Шафрая о летнем периоде трансформированы в показания о весеннем периоде, а затем  в показания о середине весны.

       Иные доказательства, могущие иметь значение при определении времени совершения инкриминируемых мне действий, в уголовном деле отсутствуют.

       Материалы уголовного дела свидетельствуют о том, что Вы:      

- устранились от проверки  пояснений Шафрая и Аскеровой,

- не занимались исследованием вопроса о том, встречались ли в конце апреля 2006 года Аскерова и я в ресторане "Триш", указанном в обвинении.   

       Следует отметить, что Вы не только сами отказались от исследования указанных временных обстоятельств (в силу предписаний статьи 73 УПК РФ подлежащих обязательному доказыванию), но и предприняли исчерпывающие меры по лишению меня такой же возможности, для чего сначала при обыске следователями, возглавляемой Вами группы, изъяли по месту моего жительства, а затем  Вы скрыли от суда (выделив в другое уголовное дело) компьютеры и документы, содержащие подробную информацию о местах моего нахождения в апреле 2006 года, а сейчас предпринимаете действия, ведущие к уничтожению базы данных, имеющей принципиальное значение для доказывания моей непричастности к трагедии с Козловым.

      Совокупность изложенных обстоятельств свидетельствует об отсутствии в уголовном деле доказательств, подтверждающих обвинение в части Вашего мнения о времени совершения, инкриминируемого мне деяния, то есть о необоснованности  предъявленного мне обвинения.

       Ваше самоустранение от исследования вопросов, оценки обстоятельств, имеющих существенное значение для правильного разрешения уголовного дела, свидетельствует о пристрастности, предвзятости, необъективности уголовного преследования в отношении меня.

 

1.2. Доказательства о том, что в указанные в обвинении период времени и месте имела место лишь одна моя встреча с Аскеровой

 

       В предъявленных мне обвинениях Вами сформулированы предположения (умозаключения) о том, что в период именно с 20 по 30 апреля 2006 года в ресторане "Триш" Френкель предложил Аскеровой подыскать исполнителей убийства Козлова.

      Согласно  сведениям о входящих и исходящих телефонных звонках в период с 20 по 30 апреля 2006 года я только 2 раза - 26 апреля и  29 апреля 2006 года находился в районе, близком к ресторану "Триш" (находящемся в зоне обслуживания базовых станций мобильной телефонной связи, расположенных по адресам:  Панкратьевский пер, 12/12 (МТС), Сухаревская площадь, 3 (БиЛайн)).

 

1.2.1.

 

      Согласно  сведениям о входящих и исходящих телефонных звонках моих и Аскеровой за 26 апреля 2006 года:

Дата, время телефонного соединения	Район нахождения Френкеля	Район нахождения Аскеровой
26 апреля 12.20.08	Улица Н. Басманная, 2 Входящий звонок
26 апреля 13.51.09	Улица Н. Басманная, 2 Исходящий звонок
26 апреля 13.59.36	Улица Н. Басманная, 2 Исходящий звонок
26 апреля 14.00.01	Орликов пер., 5 Исходящий звонок
26 апреля 14.13.15	Орликов пер., 5 Исходящий звонок
26 апреля 16.00.41	Улица Н. Басманная, 2   Входящий звонок
26 апреля 16.10.19	Орликов пер., 5 Входящий звонок
26 апреля 16.12.28	Улица Н. Басманная, 2  Исходящий звонок
26 апреля 16.24.33	Улица Н. Басманная, 2 Исходящий звонок
26 апреля 16.41.49	Улица, Н. Басманная, 2   Входящий звонок
26 апреля  17.00.40		Камергерский пер., 3 Исходящий звонок
26 апреля 17.03.46	Панкратьевский пер, 12/12 Азимут 300 градусов Исходящий звонок
26 апреля 17.03.46	Панкратьевский пер, 12/12 Азимут 300 градусов  Удержание исходящего звонка
26 апреля 17.03.46	Панкратьевский пер, 12/12 Азимут 300 градусов Удержание исходящего звонка
26 апреля 17.04.13	Панкратьевский пер, 12/12 Азимут 300 градусов Входящий звонок
26 апреля 17.07.41	Улица Садово-Самотечная, 24/27 Входящий звонок
26 апреля 17.14.13	Улица Садово-Триумфальная, 10/13-1 Входящий звонок
26 апреля 17.14.13	Улица Садово-Триумфальная, 10/13-1 Удержание входящего звонка
26 апреля 17.16.39		Газетный пер., 5 Входящий звонок
26 апреля 17.37.39	Улица Зоологическая, 13-2 Входящее СМС

       Указанные сведения находятся на листах 38 и 39 тома 35 и на листе 47 тома 36, являются доказательством того, что:

- 26 апреля 2006 года я хотя кратковременно и находился в районе размещения ресторана "Триш", но не в связи с посещением ресторана, а в связи с движением из района расположения Арбитражного суда г. Москвы в район проживания на улице Зоологической;

- в соответствии с азимутом 300 градусов от базовой телефонной станции "Панкратьевский переулок,12/12" моим местом нахождения в 17 часов 03-04 минуты 26 апреля 2006 года являлся район размещения светофора на перекрестке Садового кольца и проспекта Мира, тогда как район расположения ресторана "Триш" относительно той же базовой телефонной станции составляет по азимуту 50 градусов; 

- в период времени, когда 26 апреля 2006 года я перемещался по району расположения ресторана "Триш", Аскерова находилась не в ресторане "Триш", а в другом районе центра г. Москвы (Газетный и Камергерский переулки).

 

1.2.2.

 

      Согласно  сведениям о входящих и исходящих телефонных звонках моих и Аскеровой за 28 и 29 апреля 2006 года:

Дата, время телефонного соединения	Район нахождения Френкеля	Район нахождения Аскеровой
28 апреля 21.52.34		Панкратьевский пер.,12/12 Входящий звонок
28 апреля 22.20.04	Улица Б. Грузинская, 52 Исходящий звонок
29 апреля 23.48.10		Панкратьевский пер.,12/12 Входящий звонок
29 апреля 00.17.41	Панкратьевский пер., 12/12 Входящий звонок
29 апреля 00.17.41	Панкратьевский пер., 12/12 Входящий звонок
29 апреля 01.23.27		Панкратьевский пер.,12/12 Исходящий звонок
29 апреля 01.42.32		Панкратьевский пер.,12/12 Исходящий звонок
29 апреля 04.18.27	Улица Гашека, 7 Входящий звонок
29 апреля 05.38.52		Пресненский вал, 19 Исходящий звонок

      Указанные сведения находятся на листе 44 тома 35 и на листе 52 тома 36, являются доказательством того, что я в ночь с 28 на 29 апреля 2006 года находился в районе расположения ресторана "Триш" и мог находиться в ресторане  "Триш" одновременно с Аскеровой.

        Согласно тем же сведениям (являющимся доказательством стороны обвинения) 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 30 апреля 2006 года в ресторане "Триш" я и Аскерова не встречались (том 35, листы дела 30-48, том 36, листы дела 35-54).

       Упомянутое доказательство свидетельствует о том, что Вы имели возможность конкретизировать обвинение в части определения даты инкриминируемых мне действий, однако, Вы уклонились от этого, предъявив незаконно неконкретное, неясное обвинение.

 

1.3. Доказательства о том, что я не просил и не мог просить подыскать исполнителей преступления против Козлова

 

       В справке, составленной следователем, возглавляемой Вами группы, по уголовному делу (том 39, листы дела 235-258), содержится подробный, скрупулезный анализ динамики телефонных переговоров всех лиц, которым предъявлялось обвинение, за исключением моих. В справке отсутствуют сведения о моих телефонных переговорах.

       Почему следователь уклонился от изложения в справке результатов анализа имевшихся в распоряжении сведений о моих телефонных переговорах? Потому что зафиксированные в  уголовном деле сведения опровергают предъявленное мне обвинение.

 

1.3.1.

 

       Как уже отмечено, согласно объективным, не зависящим от стороны защиты доказательствам единственная встреча в ресторане "Триш" в период времени, указанный в обвинении, между мною и Аскеровой могла состояться в ночь с 28 на 29 апреля 2006 года. По какому же поводу я провел часть ночи в ресторане? Ответ на этот существенный вопрос усматривается из материалов уголовного дела, но оставлен Вами без оценки.

       Об этом поясняю: 22 декабря 2005 года в  служебном кабинете Козлова между мною и Козловым состоялось корректное, позитивное обсуждение проблем "ВИП-Банка". По результатам встречи с Козловым я сформулировал для себя вывод о том, что мне удалось решить задачу-минимум, которой являлся прорыв информационной блокады со стороны Банка России. Вечером  того же 22 декабря 2005 года я сообщил о результатах встречи с Козловым членам правления "ВИП-Банка". Во исполнение достигнутых на встрече с Козловым договоренностей о моратории на неразглашение информации в СМИ, я поручил Игуменовой Т.В. (отвечавшей в "ВИП-Банке" за работу со средствами массовой информации) обеспечить неупоминание о взаимоотношениях и спорах "ВИП-Банка" с Банком России. Договоренность о моратории соблюдалась не только со стороны "ВИП-Банка", но и со стороны Банка России; даже после вынесения 28 апреля 2006 года разгромного для Банка России судебного решения по иску "ВИП-Банка"; сведения об этом (случайно) появились только в одном средстве массовой информации.

       После 22 декабря 2005 года я более лично не общался с Козловым в связи с просьбой об этом членов наблюдательного совета "ВИП-Банка", которые поручили организовать продолжение восстановления позитивных отношений с Банком России не мне, а председателю наблюдательного совета  "ВИП-Банка" Катушеву К.Ф. (далее - Катушев) и новому председателю правления "ВИП-Банка" Власову О.Л. (далее - Власов).

       31 марта 2005 года состоялась встреча Козлова и Власова. Со слов последнего, на встрече Козлов заявил, что "ВИП-Банк" не значится в "расстрельных" списках, что он (Козлов) видит позитивные изменения в работе банка, что по истечению 2 лет с даты (23 ноября 2004 года) отказа в приеме в систему страхования вкладов "ВИП-Банк" вновь может обратиться с таким ходатайством, которое будет удовлетворено.

      После  указанной встречи Козлова и Власова я в целях улучшения отношений между Банком России и "ВИП-Банком" в первой половине дня 28 апреля 2005 года изменил предмет судебного иска к Банку России. Заменив сформулированное в пункте 2 иска требование на другое, заведомо не подлежащее судом удовлетворению требование, я фактически исключил из искового заявления не выгодное для Банка России требование об обязании Банка России представления в Агентство по страхованию вкладов уведомления о соответствии "ВИП-Банка" критериям отбора в систему страхования вкладов. То есть, если на протяжении всего арбитражного процесса банк требовал признать решение КБН незаконным и обязать Банк России  направить уведомления, то 28 апреля  2006 года банк стал требовать только признать решение КБН незаконным и по сути снял второе требование.

 

      Факт изменения мною 28 апреля 2006 года исковых требований  является фактическим обстоятельством, доказывающим:

- осознание (понимания) мною наличия возможности урегулирования спора с Банком России,

- отсутствие у меня непримиримого конфликта с Козловым.

       В томе 49, на листах 192-203 расположена копия решения Арбитражного суда г. Москвы, в котором указано о том, что резолютивная часть решения оглашена именно 28 апреля 2006 года. В решении суд признал незаконным решение КБН (Комитета банковского надзора Банка России) от 10 августа 2005 года о вынесении отрицательного заключения о соответствии "ВИП-Банка" требованиям к участию в системе страхования вкладов (том 49, лист дела 203). В обоснование вывода суд в решении указал:

- какие конкретно нарушения правил допущены "ВИП-Банком" Банк России не указал;

- доказательств, подтверждающих наличие на 10 августа 2005 года оснований для принятия отрицательного заключения, Банк России не представил; решение КБН от 10 августа 2005 года противоречит действующему законодательству;

- согласно актам проверки, со стороны "ВИП-Банка" имели место лишь "отдельные" и "единичные случаи" нарушений; наличие "многочисленных нарушений" не находит своего подтверждения материалами дела;

- операции с наличными денежными средствами составляют лишь 2,8% от оборота "ВИП-Банка", из чего следует, что данный вид деятельности не характерен для "ВИП-Банка".  Нарушения "ВИП-Банком"… исправлены последним… В связи с чем, суд считает, что вопрос о наличных операциях не влияет на итоговую оценку;

- ни в протоколе заседания КБН, ни в одном из заключений, представленных в материалах КБН, не содержится информация, свидетельствующая о наличии основания для вывода о несоответствии "ВИП-Банка" критериям участия в системе страхования вкладов.

       Уверенно прогнозированное мною решение суда, вынесенное 28 апреля 2006 года,  воспринято мною и моими коллегами как  победа над Банком России, создало уверенность в том, что к концу 2006 года все незаконные решения Банка России в отношении "ВИП-Банка" будут судом отменены, утратят юридическую силу.  При наличии решения суда от 28 апреля 2006 года, а также наличии обоснованной и мотивированной позиции "ВИП-Банка" в спорах с Банком России у меня отсутствовали основания, мотивы  сомневаться в восстановлении законности в отношении "ВИП-Банка".

       26 апреля  - день рождения Власова, сменившего меня в ноябре 2005 года на посту председателя правления "ВИП-Банка". В 2006 году Власов  отмечал свой день рождения не в рабочий день 26 апреля, а в пятницу - 28 апреля 2006 года. После окончания судебного заседания 28 апреля 2006 года я вместе с юристами Ермоленко, Галкиным сразу же заехал в ресторан "На мельнице", расположенный  на Садовом кольце недалеко от арбитражного суда. Из ресторана я заехал в офис на Мясницкой улице к юристам, при участии которых в суде побежден Банк России, поздравил руководство юридической компании "ФБК" с победой. Далее я проследовал домой, а оттуда около 22 часов 30 минут поехал в ресторан "Триш" отмечать день рождения Власова и победу в суде. Свое состояние могу описать не иначе как радость от заслуженной победы законности, от  выигрыша в открытой, напряженной борьбе с сильнейшим противником, как ощущение неминуемого разгрома  Банка России  на всех других судебных фронтах. Чтобы описать общее настроение можно привести тот факт, что в тот период заключались пари о том, что после нашей победы 28 апреля к концу 2006 года Банк России проиграет нам все судебные процессы. По случаю победы я выпил спиртного. Из ресторана я вернулся домой, а затем уехал в Наро-Фоминский район отдохнуть, так как  прошедшие недели, готовясь к судебным заседаниям, не успевал отдыхать и спать.

       При опросе (в порядке статьи 86 УПК РФ) адвокатом  получены многочисленные пояснения о том, что в ночь на 29 апреля 2006 года я находился в радостном, оптимистичном настроении, не общался  с Аскеровой,  не обсуждал с ней какие-либо проблемы. Так, Власов О.Л. пояснил: когда Френкель, опоздав, появился, я уже изрядно выпил по случаю своего личного праздника, поэтому не помню подробностей. Общее воспоминание такое, что Френкель бегал, чуть не скакал по залу, у него было состояние победителя: "Я победил!". После  появления Френкеля поднимались какие-то тосты за  состоявшуюся победу в суде. Френкель  звонил кому-то, говорил с Илюниным о результатах судебного решения. Я не помню, чтобы Френкель уходил из зала застолья. Я не видел, чтобы Френкель уединялся с Аскеровой, чтобы Френкель и Аскерова что-то обсуждали.

       К сожалению, в очередной раз необходимо констатировать, что  изъятие у меня и последующее незаконное сокрытие Вами от суда моих документов и компьютеров, содержащих сведения  об обстоятельствах событий с моим участием 28 и 29 апреля 2006 года (например, о времени на передвижения, на сон), лишило меня и моих защитников в исчерпывающей мере обосновать позицию защиты.

 

1.3.2.

 

       В документе, озаглавленном как "явка с повинной" от 10 января 2007 года и в протоколе допроса, произведенного Вами тогда же, от имени Аскеровой указано:

- Френкель попросил  найти кого-нибудь для убийства Козлова, мотивируя это тем, что  у Козлова личная неприязнь к Френкелю, из-за этого рушится  жизнь у очень многих людей (том 13, лист дела 10),

- Френкель стал рассказывать, что из-за Козлова рушатся жизни тысячи людей, и попросил подыскать кого-нибудь, кто мог бы убить Козлова (том 13, лист дела 14).

      Тем самым, из поименованных документов следует, что в момент формулирования предложения об убийстве, то есть в ночь с 28 на 29 апреля 2006 года я имел основания считать, быть уверенным в наличии (существовании) опасности для работников "ВИП-Банка" потерять место работы в связи с преследованием Банка России.

       Однако, изложенные выше обстоятельства доказывают, что оглашенное 28 апреля 2006 года Арбитражным судом г. Москвы решение по иску "ВИП-Банка" к Банку России  уверенно мною расценивалось не иначе как победа, обеспечившая "ВИП-Банку" и ее работникам продолжение работы; в связи с этим в ночь с 28 на 29 апреля 2006 года я не мог предлагать Аскеровой организовать убийство Козлова с целью ликвидации опасности для работников банка потерять место работы  в связи с отсутствием такой опасности.

       При этом вновь вынужден констатировать, что изъятие у меня и последующее незаконное сокрытие Вами от суда моих документов и компьютеров, содержащих сведения об обстоятельствах событий с моим участием в 20-х числах апреля 2006 года (например, сведения и документы о подготовке к судебным заседаниям, о моих встречах), лишило меня и моих защитников в исчерпывающей мере обосновать недостоверность обвинения в рассматриваемой части.  

      Вместе с тем, даже изложенная совокупность доказательств достаточна для категорического вывода о том, что ночью с 28 на 29 апреля 2006 года я, находясь в ресторане "Триш", не общался с Аскеровой, не предлагал Аскеровой, не мог и не имел оснований (мотивов, причин) предлагать устранить Козлова. Других встреч между мною и Аскеровой в ресторане "Триш" в период времени, указанный Вами в обвинении, не было.

       Поименованные доказательства свидетельствуют о недостоверности, ошибочности обвинения в части Ваше мнения о том, что именно я обращался к Аскеровой с просьбой, направленной против Козлова.

       Изложенные обстоятельства  указывают на то, что в нарушение презумпции невиновности Вы при предъявлении мне обвинения не были субъективно свободны от объективно неоправданных предубеждений, опасений и заняли позицию, отражающую мнение, что  я  заведомо  являюсь заказчиком преступления против Козлова.

      Ваше самоустранение от исследования вопросов, оценки обстоятельств, имеющих существенное значение для правильного разрешения уголовного дела, свидетельствует о пристрастности, предвзятости, необъективности уголовного преследования в отношении меня.